Новая глобальная карта. Как Европе добиться «открытой стратегической автономии»
Содержание:
1. Ситуация на сегодняшний день
2. Первый сдвиг — от зависимости к диверсификации
3. Диверсификация будет иметь свои пределы. Второй сдвиг
4. Третий сдвиг — от глобализации к регионализации
В Украине решается судьба Европы. Экономические последствия вторжения России становятся определяющим моментом для глобализации. Европа должна реагировать…
Занятной вышла последняя программная речь президента ЕЦБ Кристин Лагард. Разобрал и делюсь самым ценным.
Ситуация на сегодняшний день
В последние годы появились два фактора, которые обнажили уязвимость Европы от интеграции модели, когда стремление к повышению эффективности привело к расцвету глобальных цепочек создания стоимости наряду с растущим потоком торговли (в результате чего производство масштабировалось по всему миру, а Европа особенно выиграла).
Во-первых, повышение эффективности такого разворачивания подвержено рискам. По мере того, как глобальные цепочки поставок стали все более эффективными благодаря производству «точно в срок», они также стали чрезвычайно уязвимыми к сбоям в работе в условиях глобальных потрясений, затрагивающих сразу несколько секторов экономики. «Узкие места» в предложении способствовали половине роста инфляции цен производителей промышленных товаров в еврозоне.
Во-вторых, стало ясно, насколько сильно мировое производство зависит от критически важного сырья, поставляемого всего лишь из нескольких стран, что может быстро стать уязвимым местом при изменении геополитики и появлении стран с другими стратегическими целями в качестве более рискованных партнеров. По оценкам, Китай будет контролировать более половины мировых мощностей по добыче редкоземельных металлов, а также 85% мощностей по переработке редкоземельных металлов.
Что касается Европы. ЕК установила, что 34 продукта, используемых в ЕС, чрезвычайно подвержены риску нарушения цепочки поставок, учитывая их низкий потенциал диверсификации и замещения внутри Союза. И эта уязвимость стала еще более очевидной в результате войны между Россией и Украиной.
Еврозона сильно зависит от России, в частности, по кобальту и ванадию. Это ключевые сырьевые товары для 3D-печати, беспилотников и робототехники. А на Украину приходится примерно пятая часть европейских поставок проводов для автомобилей.
Война уже привела к остановке электромонтажных заводов в стране, что заставило некоторых производителей автомобилей в ЕС остановить производство. Пострадал и ориентированный на экспорт сельскохозяйственный сектор.
В Европе еще нет полноценного единого рынка услуг, что станет большим препятствием для роста в мире удаленной работы. Европейские рынки капитала остаются сегментированными, а это ограничивает распределение рисков через трансграничные долговые обязательства и акции. Только около 20% потрясений в еврозоне смягчаются таким образом, в то время как в США этот показатель составляет не менее 60%.
Возможно, самым важным является то, что война показала уязвимость энергоснабжения Европы. В 2020 году ЕС импортировал около 60% своей энергии, и эта зависимость фактически возросла с 2000 года, несмотря на растущую долю возобновляемых источников энергии в производстве энергии. А на долю всего четырех стран приходилось более 70% импорта природного газа, причем более 40% — только из России.
Итого. Раннее продвижение глобализации в основном зависело от сценария «золотой середины» относительной экономической и геополитической стабильности. Но экономика подвержена огромной волатильности, если потрясения носят глобальный и коррелированный характер, а также если существует чрезмерная зависимость от конкретных поставщиков.
Далее. Сейчас стоит вопрос о том, как реагировать на новые факторы уязвимости. Ответ Европы не в том, чтобы замкнуться в своих границах и возводить торговые барьеры (отступление от глобальной торговли влечет за собой значительные издержки).
Европа должна сделать мировую торговлю более безопасной. И опирается на признаки того, что происходят три сдвига в ответ на новую глобальную карту.
Первый сдвиг — от зависимости к диверсификации
Усвоив уроки пандемии, компании вряд ли останутся зависимыми от относительно линейных глобальных цепочек поставок. Но это не означает, что в первую очередь они будут стремиться к деглобализации и переносу производства на периферию.
На первых порах, скорее всего, Европа будет акцентироваться на диверсификации поставщиков и создании запасов основных производственных ресурсов. Более высокая диверсификация может почти вдвое снизить негативное влияние шока поставок на ВВП страны. А более высокая концентрация цепей поставок увеличивает экономическую волатильность.
Диверсификация будет иметь свои пределы. Второй сдвиг
И это подводит ко второму сдвиг — переходе от эффективности к безопасности.
Европа наблюдает сдвиг в сторону новой промполитики, в основном под руководством Китая и США. Администрация США в своей недавней стратегии прямо определила «дружественный шоринг» в качестве одной из политических целей.
Теперь война может оказаться переломным моментом и для Европы и других регионов, что сделает альянсы, в которые входят страны-поставщики, более важными. Международные компании по-прежнему будут иметь сильные стимулы для организации производства в местах с наименьшими затратами, но геополитические императивы могут ограничить периметр, в котором они могут это делать.
Для стратегических отраслей промышленности, таких как полупроводники или фармацевтика, очень ограниченный решоринг цепочек поставок изменится в результате точечной стратегии. Европа стремится удвоить свою долю на мировом рынке производства полупроводников до 20% к 2030. Но даже те отрасли, которые не считаются стратегическими, сами скорректируют производство (46% немецких компаний получают значительные объемы продукции из Китая. Из них почти половина планирует снизить созависимость).
Что касается энергоресурсов и критического сырья — потребуется иное. Ресурсы распределены по миру неравномерно и не могут быть заменены внутренними альтернативами. Регионам все чаще придется получать критически важные ресурсы от меньшего числа потенциальных поставщиков. И им придется делать это в контексте «зеленого» перехода, который делает некоторые виды сырья — как медь, кобальт и никель — все более важными, чем другие. Поэтому вероятна новая геополитическая гонка за доступ к ресурсам.
Третий сдвиг — от глобализации к регионализации
В условиях меняющегося геополитического ландшафта мировые экспортные рынки могут оказаться не такими открытыми и надежными, как раньше. Поэтому возможности страхования от рисков делового цикла путем «»ротации» спроса между несколькими торговыми партнерами могут стать более ограниченными.
Учитывая высокую подверженность мировой торговле, это изменение может особенно сильно затронуть Европу. В период с 2010 по 2014 год, когда Европа восстанавливалась после мирового финансового кризиса, доля внешнего спроса в ВВП еврозоны выросла более чем вдвое. Но если другие регионы начнут разворачиваться вовнутрь, то этот запасной клапан для ослабления давления от потрясений, скорее всего, ослабнет.
Более того, переходные затраты, связанные с масштабной переориентацией поставок, будут значительными. Например, создание полностью отечественных цепочек поставок полупроводников в США может стоить до $1 трлн, более чем вдвое выше стоимости мирового рынка полупроводников. Кроме того, быстрый переход от более дешевых к более дорогим поставщикам повлияет на динамику цен, по крайней мере, в переходный период.
В этом контексте первым наилучшим вариантом остается защита основанной на правилах многосторонней торговой системы, которая обеспечила рост мировой торговли. Регионализация (запасной вариант) может дать некоторые преимущества глобализации в меньших масштабах и ограничить эти издержки.
KROSHNYI_expertchannel